Неудобная демократия

Почему решение о неограниченных сроках избрания для Си Цзинпиня в соседнем Китае никого особо не взволновало, а вокруг «обнуления» сроков Путина столько шума как внутри, так и вовне?

Одна из важных причин в том, что в рамках политической системы (и политической философии) современного Китая решение о председателе Си выглядит вполне логичным и непротиворечивым.

В общих чертах звучит это примерно так — «перед КНР стоят исторические задачи; при этом страна находится перед лицом опасных вызовов; председатель Си возглавляет новый проект движения вперёд, который позволит справится с этими задачами и вызовами; для этого целесообразно не ограничивать председателя Си сроками пребывания на должности». И в политической реальности Китая это работает. Более того, это не вызвало никаких особенных волнений и во внешнем мире. Смысл важнее формы и процедуры. Есть цель и есть проект по её достижению. Для этого нужны соответствующие инструменты, которые надо уметь гибко варьировать, независимо от их идеологической нагрузки. Собственно в этом, на данном историческом этапе, и есть основной рецепт успехов Китая, руководство которого внимательно проанализировало негативный опыт распада СССР и 90-х годов в РФ.

А почему практически точно такая же постановка вопроса плохо работает или не работает вовсе в современной России? Потому что, начиная уже с поздних 80-х и вплоть до сегодняшнего дня вся российская политическая реальность и формальная политическая система крутятся вокруг понятия «демократия», которая фактически объявлена главным смыслом жизни и единственной целью существования России. При этом, в качестве эталона принимается условно западный образец. Общество постоянно мучают дискуссиями на тему — какая демократия правильная, а какая нет; что есть демократия вообще; соответствуем ли мы тому, что называется демократия; демократично ли то или иное решение, действие, событие и так далее. По сути, общество уже 30 лет невротизируют и терроризируют этими спорами, периодически выводя наиболее психованные группы населения на мысль о том, что, если Россия не демократия, то ей вообще не надо существовать в этом мире. Надо самоликвидироваться, причём пусть даже и совершенно разрушительным способом. России и её народу отказывают в праве на какие-либо другие смыслы жизни, кроме того, чтобы стать тем, что можно было бы назвать «демократия». Внешняя привнесённость, лживость, внутренняя несвобода и тупиковость этой парадигмы очевидна.

Эта зараза спустилась на все уровни общества и люди повторяют её как мантру. Она мешает действительно свободно взглянуть на себя, на мир и на те задачи, которые перед страной стоят. Мешает выработать такую политическую систему, которая бы наиболее гармонично отвечала как существующим вызовам, так и тому, что можно было бы назвать народным чувством правды, правильности, народной душой. Однако и нынешняя власть то ли не понимает, то ли боится понять ту простую мысль, что России нужна новая, другая политическая система. Не повторяющая ничего из того, что было когда-то, но учитывающая опыт прошлых моделей. Включая и нынешний. Вместо этого мы со всех уровней, включая президента Путина, продолжаем слышать, что демократия это важно, что демократия это цель, что если сейчас и не хватает немножко демократии, то надо стремиться в будущем к тому, чтобы стать «настоящей» демократией. Потому что «настоящая» демократия это и есть якобы то состояние, которое автоматически принесёт если уж не полное счастье, то точно решение всех насущных проблем. Короче, «конец истории». Истории России.

Мы как бы постоянно спорим с Западом, но одновременно своими же действиями подтверждаем приверженность его политической философии. Даже сам Фукуяма, автор теории «большого конца», давно от неё отказался. А у нас она продолжает действовать на практике. Всё, что ни происходит, надо обязательно как-то криво или косо, но подогнать под «демократические процедуры». Как будто на голову кастрюлю нахлобучивают — она не лезет, везде жмёт, все вокруг смеются, но надо, так как заграничные дяди сказали, что по-другому нельзя.

Какие же мы будем после этого европейцы, если у нас не будет такой кастрюли на голове. К тому же и некоего нового проекта, который можно было бы очевидно констатировать тоже пока не просматривается.

Вызовы ещё худо бедно понятны, а вот концептуально нового проекта нет. По крайней мере, пока мы видим в основном инерцию нулевых. Есть какие-то неуверенные полунамёки и слухи, но проекта и стратегии нет. Ну что ж, тогда и огребайте, как говорится. Тогда и нечего удивляться, что «обнуление» вызывает столько шума. И те, кого принято называть оппозицией, с радостью вернулись к привычным лозунгам. А те, кого у нас принято называть оппозиционными СМИ, на государственные, по сути, деньги и при негласном попустительстве властей со вкусом взялись на все лады это обсасывать, навязывая обществу всё ту же ложную дискуссию.

«Обнуление» могло бы быть вполне логичным в другой политической системе, другой реальности. Но если вы настаиваете на том, что демократия это хорошо, а всё остальное плохо и что в России демократия есть (или обязательно должна быть), то такое решение без шума пройти не может. И самое плохое, что за этим шумом тонут и теряются настоящие смыслы существование России как цивилизации, а не как вечного ученика у европейских учителей.

На самом деле России нужно «обнуление» вот этой шизофрении, чтобы перейти к здоровому историческому целеполаганию. Если Путин сможет провести вот такое «обнуление», тогда во всей нынешней интриге (при всей её очевидной технологической кривизне) есть смысл. А если не сможет, то риски могут перевесить предполагаемые дивиденды.

Сергей Михеев, политолог

Источник