«Неумные санкции»: эксперты о давлении западных стран на Россию

Парадигма введения «умных санкций» практически осталась в прошлом. Об этом заявил программный директор Российского совета по международным делам Иван Тимофеев во время круглого стола, который прошел в Telegram-канале ИМИ МГИМО. По его словам, России придется жить с санкциями несколько лет, поскольку Запад продолжит следовать курсу по вытеснению Москвы со своих рынков вне зависимости от того, что будет происходить в политическом пространстве. «Актуальные комментарии» — о главных оценках экспертов. 

«Новые санкции одновременно „умные“ и „неумные“. Они „неумные“ по содержанию, но „умные“ по форме. „Неумные“ по содержанию они в том плане, что действительно в отличие от коррекции поведения отдельных игроков, цель сейчас состоит в сокрушении российской экономики. На Западе гуляют разные теории по поводу цели и сокрушительного удара: кто-то считает, что сейчас выйдет народ на улицы и совершит революцию, кто-то полагает, что „олигархи“ совершат некий переворот. Такие наивные теории гуляют по западным просторам, но строго говоря думаю, что здесь сразу несколько факторов совпало, один из которых — военная операция на Украине для Запада была жирная „красная линия“», — сообщил он.

По словам Тимофеева, реакция со стороны Запада была отчасти эмоциональной, поскольку все, что долго копилось, внезапно прорвалось.

«Был сделан масштабный удар, направленный не только на нанесение ущерба, но и на максимальный разрыв с Россией торгово-экономических связей. Уникальная особенность нынешних санкций — это то, что бизнес их быстрее исполняет, чем появляются решения. Корпоративный бойкот — это новое слово. Нечто подобное было раньше в отношении Синьцзяна, но в микроскопических дозах», — подчеркнул эксперт. 

Тимофеев заметил, что по форме санкции ничем не отличаются от предыдущих.

«Строго говоря, мы имеем дело с блокирующими санкциями, с различного рода списками, экспортным контролем. Компания по конфискации активов — это тоже нечто новое, потому что взаимозависимость между Россией и Западом была очень большая, в том числе в плане собственности. Многие рассматривали Запад, как тихую гавань, оказалось, что она для кого-то тихая, а для кого-то нет. Речь идет не просто о заморозке активов, а о конфискации, активной политике в этой области», — отметил он. 

Кроме того, эксперт обратил внимание, что Запад еще очень долго не будет снимать ограничения с России.

«Я думаю, что российская санкционная история еще впереди. Мы с этими санкциями будем жить десятилетия, как минимум. Нет линейной зависимости между политическими вопросами и санкциями. Курс на вытеснение России со своих рынков очень четкий, и по нему они будут двигаться вне зависимости от того, что будет происходить на политических просторах. Мы видим попытки американцев сейчас. У них дипломатический марафон с китайцами, индийцами. Они угрожают им санкции. Дальше возникает вопрос, как вторичные санкции влияют на бизнес. Бизнес очень боится и предпочитает уклоняться от сделок с санкционными юрисдикциями, если есть риски уголовного и административного преследования. Это свойственно и китайским компаниям, несмотря на политическую поддержку Пекина», — заявил Тимофеев. 

По его мнению, в перспективе Запад может ввести дополнительные ограничения. 

«Хотя Боррель и говорил дней 10 назад о том, что арсенал санкций исчерпан, но на следующий день ввели очередную волну. Сейчас готовят новую по запрету на импорт российских энергоносителей и, скорее всего, договорятся об этом на этой неделе или на следующей. Дно не пробито и, на самом деле, много можно чего ещё наплодить. Можно, допустим, банки, которые находятся под секторальными санкциями, перевести в список заблокированных или в список тех, которым запрещено открывать корреспондентские счета, или включить их в списки лиц, с которыми запрещены финансовые сообщения», — сказал эксперт. 

Помимо этого, Тимофеев добавил, что Запад также может расширить экспортный контроль на более широкие группы товаров. 

«Можно расширять транспортные санкции. Например, Великобритания уже запретила заход российских судов в свои порты. То же самое запретить может ЕС. Можно пойти по пути более жёстких визовых ограничений. То есть, если сейчас ввели запреты на визы для российских чиновников и бизнесменов — а могут распространить и на всех остальных. В общем, творчество может быть самое разнообразное», — подчеркнул он. 

Одновременно с этим Тимофеев обратил внимание, что сейчас в западных странах наблюдается очень высокая консолидация. 

«Мы вообще отмечали последние несколько лет, три года как минимум, фиксацию санкционной политики в отношении России. То есть в принципе рывков вверх никаких не было. Были политические резонансы в связи с делом Скрипалей и т. д., но существенно ничего не вводилось. Сейчас, конечно, мы живём в новой реальности. Запад так или иначе будет консолидироваться ещё в большей степени, потому что, например, американцы ввели эмбарго на нефть и энергоносители, на уголь и ископаемое топливо. Англичане хотят до конца года избавиться от российской нефти. А вот ЕС, я думаю, у них сложнее с этим, но тоже будут подтягиваться. У них определённые расхождения сейчас есть, и технические, и содержательные, но не такие большие», — указал он. 

Эксперт предположил, что после завершения спецоперации некоторые санкции частично могут быть сняты, однако ряд ограничений отменить будет практически невозможно. 

«В текущем виде новые санкции пока относительно отменяемы, потому что в Америке они введены исполнительными указами и подзаконными актами, директивами, Минфином США, Минторгом и т. д. В ЕС решения Совета ЕС сложнее отменяются, там требуется голосование, но тоже можно. В Великобритании довольно широкое пространство для манёвров у исполнительной власти по отмене санкций. Но: сейчас целая россыпь законопроектов в Конгрессе США по санкциям лежит. Два из них уже прошло Палату: законопроект об отмене нормальных торговых отношений с Россией и о запрете поставок российских энергоносителей в США. Если они становятся законами — а они могут ими стать — уже их отменить почти невозможно», — уточнил Тимофеев. 

В свою очередь директор Центра экспертизы санкционной политики ИМИ Екатерина Арапова заметила, что за последний месяц против России было введено более четырех тысяч санкций. 

«Если санкции против других стран вводились относительно растянуто во времени, то в отношении России фактически был развернут своего рода санкционный план „Барбаросса“. Но при это, несмотря на ряд общих черт в санкционных сценариях, которые были приняты за последние десятилетия против основных „неугодных государств“ (Ирана, Сирии, Венесуэлы, Северной Кореи, Кубы, Мьянмы), российский кейс во многом можно считать уникальным. Мы сейчас находимся в точке определенного глобального санкционного перелома», — пояснила Арапова. 

Эксперт обратила внимание, что сейчас мир сталкивается с провалом концепции так называемых целевых или «умных санкций».

«Идея таргетирования санкций и точечного воздействия непосредственно на власть при минимизации ущерба для широких масс населения фактически ушла из официального дискурса. Если раньше была некоторая попытка со стороны основных санкционеров обосновать точечный характер санкций и минимальный негативный эффект для широких масс населения, то в случае с Россией наши западные партнеры официально декларируют в качестве цели — причинение ущерба всей экономике страны», — заявила она.

По мнению Араповой, российский кейс стал катализатором ускорения процесса формирования санкционных альянсов в границах «коллективного Запада». 

«Кризис выходит за рамки санкционного противостояния России и Запада и приобретает глобальный характер. На самом деле это вопрос сейчас позиционирования незападных игроков (Китай, Турция, Индия, страны Ближнего Востока и ЕАЭС) в системе международных экономических отношений. Санкционное противостояние России и Запада постепенно превращается в противостояние платежных систем, усиливает тренд на дедолларизацию в международных расчетах», — подчеркнула она. 

В свою очередь директор Центра исследований международной экономики ИМИ Михаил Мамонов считает, что западные страны могут полностью отключить российские банки от SWIFT, а не только 10 банков, которых уже коснулись ограничения. 

«И эмбарго на нефть и газ. Здесь мне теперь уже не кажется, что это так нереалистично, как ещё две или три недели назад или полгода казалось. Потому что примерно 2-3 недели назад вышло Policy Research Paper, где оценивают влияние полного эмбарго на нефть и газ для германской экономики в этом году. И их выводы неутешительные для нас. Германская экономика, при том, что 55% потребляемого газа, насколько мне известно, приходится на Россию, при полном эмбарго теряет в этом году больше 3% ВВП. При том, что в ковидный 2020 год она потеряла 4,5% ВВП. Все это обсуждают, все удивлены этим цифрам, и конечно же я думаю, что в таком случае они вполне себе могут это позволить», — заявил он. 

По его словам, эффект от секторальных и блокирующих санкций, которые были введены в 2014 году, составлял порядка 1-1,5% ВВП. 

«В то же время российская экономика испытала глубочайшее падение цен на нефть, обесценивание рубля, которое вызвало инфляцию, ЦБ поднял ставку до 17%. Эти эффекты на себя оттянули весь тот макроэкономический негатив в то время и оставили для санкций простор всего на 1-1,5% ВВП. Я помню, к нам тогда подключились прочие исследователи из разных стран, и из Европы, и из США. Все приходили к выводу, что на макроуровне эффект санкций был нулевой или околонулевой. И экономисты из США называли их „targeted sanctions“, в том смысле, что санкции действительно таргетировали определённые группы индивидов, банки, фирмы, но не таргетировали всё население страны. Как они говорили, это было необходимо для того, чтобы негативный эффект не распространялся на обычных людей, далёких от политики», — сказал Мамонов.

Он добавил, что этот околонулевой макроэкономический эффект раскладывается на два подэффекта.

«Первый из них оказывался весьма негативный с точки зрения фирм. Мы показывали тогда, что на самом деле российские банки, те, которые столкнулись с санкциями, а это тогда были 20 крупнейших госбанков и их дочки (Сбер, ГПБ, ВТБ, РСХБ, ВЭБ — это пять крупнейших госбанков, и их 15 дочек) — они столкнулись с секторальными санкциями. И ещё 24 банка столкнулись с санкциями, потому что они или функционируют в Крыму, или управляются олигархами, т.н. близкими к Кремлю. И эти банки, таргетированные санкциями, весьма ощутимо сократили кредитование фирм в России, по сравнению со схожими банками, не столкнувшимися с санкциями», — сообщил он. 

Мамонов отметил, что второй подэффект — это то, что банки, таргетированные санкциями, при поддержке государства и ЦБ, смогли поддержать свою пассивную базу и нарастить кредитование физлиц. 

«Это, конечно, всё происходило на волне кредитного цикла, расширения кредитов физлицам, снижения процентных ставок в экономике на фоне достижения ЦБ таргета в 4%. В первую очередь это касалось ипотеки. В общем, имеем два подэффекта, которые в сумме складываются практически в ноль», — подчеркнул он. 
При этом эксперт указал, что сейчас ситуация совершенно другая. 

«Сейчас мы имеем санкции, которые таргетируют всю экономику. И пока мы не можем, конечно же, делать никаких расчётов на уровне банков, фирм, просто потому что нет данных. Поэтому что нам остаётся делать, чтобы квантифицировать эффекты текущих санкций? Нам остаётся работать с теми моделями, которые уже были построены, и в них закладывать какие-то сценарии того, что мы видим сейчас. То, что у нас многими называется „вневыборочным прогнозированием“. Наша идея была в том, чтобы уйти от каких-то только сугубо качественных рассуждений о том, что санкции больно ударят. Понятно, что больно — вопрос в том, как сильно», — пояснил Мамонов. 

По его словам, для прогноза, что будет в 2022 году с ключевыми макроэкономическими агрегатами, была взята макромодель, которая была нами разработана ещё в 2015-2016 годах.

«Скажу лишь, что основной шок, который поставляется в эту модель, и из которого мы делаем все наши прогнозы, это шок спреда гособлигаций. И здесь на 2014 год, когда первые санкции были введены, этот спред поднимался, если цифры правильно помню, до 5%, что для любых развитых стран немыслимо. Это очень много. Он поднимался на такой уровень, и ему соответствовал тот макроэффект в −1% ВВП. Сейчас, по данным Bloomberg, мы видим, что этот спред поднимался уже не до 5-7%, а до 40%», — указал он. 

Эксперт уточнил, что возможные сломы цепочек поставок, сложности в отраслях, — эти все проблемы закладываются в этот спред. 

«Если мы это дело закладываем и смотрим, что та самая модель, которая раньше нам приводила макроэффект в −1% ВВП, то сейчас эта модель говорит о том, что при таком огромном шоке индекс промышленного производства России может упасть на 21%. Это только промышленное производство. Падение ВВП может составить 12,5%. Это больше, чем 7-8% от ЦБ. Если мы дальше посмотрим, как это будет разворачиваться с точки зрения потребления населения, реально располагаемых доходов и трат на потребление, получим падение примерно на 11-13%. Если мы пойдём в инвестиции, получим ещё более жёсткий удар в −30%», — подчеркнул Мамонов. 

По мнению Мамонова, при таком сокращении импорта прогнозируется рост торгового баланса на 60%. 

«Как раз то, что будет частично уравновешивать эффект за инвестиции. С точки зрения валютного курса ( номинальный курс доллара) — ослабление до 123 рублей в среднем за год, т.е. примерно 60% ослабление рубля. И что здесь хочется сказать, провести аналогии. 12%-тное падение ВВП — это больше, чем то, что наша экономика испытывала в 2014-2015 годах, когда она падала на 3% суммарно за счёт эффекта негативного шока цен на нефть, монетарного шока и тех санкций. Это больше, чем −8-9% падения во время глобального кризиса 2008-2009 годов. Но это весьма сопоставимо с тем, что было в кризис госдолга в 1998 году, когда индекс промпроизводства падал на 5-15%», — резюмировал эксперт.