России нужна коренная пенитенциарная реформа

журналистОльга Романова

10 декабря отмечается международный день защиты прав человека. Основательница организации «Русь Сидящая», журналистка Ольга Романова в интервью «Актуальным комментариям» рассказала о состоянии правозащитного движения в России, его проблемных местах и том, как правозащитная тематика будет использована во время выборов.

— Как бы вы оценили развитие правозащитной деятельности в России за последние 5-10 лет?

— Очень разные я вижу тенденции. Возникают организации, стихийно возникают. Возникают эмоционально, после того, как люди сами сталкиваются с проблемами. Но потом быстро угасают, в этом деле всё же нужен профессиональный подход, мы тоже толстая организация, нам в будущем году будет только 10 лет, и мы прошли эти детские болезни. Среди новых организаций — именно что эмоциональных — есть и те, от которых вреда больше, чем пользы, но вряд ли по злому умыслу, а от недостатка знаний и опыта. Но они быстро уходят в небытие.

А вообще, всё это хороший признак роста самосознания, люди пытаются объединиться и помочь друг другу. Создаются и серьезные фейковые «правозащитные организации», призванные быть симулякрами правозащиты, но это была политическая мода, скорее, пятилетней давности. Но главная проблема не в этом. Главная проблема — в отношении власти к правозащите. Прежде всего закон об иностранных агентах. И, конечно, безобразные выходки пропагандистов, выходки нелепые и бездарные, но так или иначе портящие жизнь. Мы к этому относимся философски-скептически, но есть люди, которые положили жизнь на правозащиту, и которым по-настоящему больно.

— Как правозащитная тематика будет использоваться во время выборов? Например, Ксения Собчак акцентирует на этой теме внимание, последуют ли е примеру другие кандидаты?

— Правозащитная тематика — это не бренд, принадлежащий правозащите. К ней обращаются и будут обращаться самые разные люди — и с самыми разными целями. Как и к другим темам: социальной справедливости, защиты материнства и детства и так далее. Все эти темы обязательно будут звучать в предвыборной кампании. Это такой жанр — предвыборная кампания. «Мы за всё хорошее и против всего плохого» — скажет любой кандидат. И, конечно, отнесет к своему «хорошему» защиту прав человека. Ну и прекрасно. И избиратели, и политики понимают — это важно сказать, чтобы прослыть хорошим человеком. Ну что ж, поддержим. Глядишь, сначала войдет в привычку риторика, а потом понадобится свежий трюк и политик реально кому-то поможет. Разве это плохо? Потом, быть может, и в привычку войдет.

— Какие проблемы в сфере правозащиты наиболее актуальны В России сейчас?

— Вот посмотрите, как этот ваш вопрос связан с предыдущим. Потому что главная, на мой взгляд, проблема — это снижение эмпатии. Люди устали реагировать на информацию о все новых и новых безобразиях: о пытках, о незаконных посадках, о нарушениях прав и законов. Люди не хотят больше ничего этого слышать, сколько можно? Вчера пытки, сегодня пытки, завтра пытки.... Смените пластинку! Но пытки при этом остаются. И это замкнутый круг: люди не хотят реагировать — пытки продолжаются. Поэтому предвыборная кампания — это просто другой способ донести до людей информацию.

— Кто из кандидатов на ваш взгляд, может наиболее эффективно заниматься правозащитной деятельностью?

— Мог бы, конечно, Путин. Жаль, что не занимается.

— При президенте работает Совет по правам человека (СПЧ). Как вы оцениваете его деятельность?

Да пусть работает. Я бы цитатой ответила из Высоцкого: «Толку с него было, правда, как с козла молока — но и вреда, однако ж, тоже никакого».

— Какая из правозащитных организаций России — самая эффективная на ваш взгляд?

— Мне очень нравится неформальное объединение, которое произошло стихийно сразу после 26 марта, трех организаций: «ОВД-инфо» (а это «Мемориал»*), «Общественного вердикта»* и «Руси Сидящей».

— Самые большие достижения в правозащите этого объединения?

— Собственно, достижений нет и не предвидятся — это не соревнования по кёрлингу и не конкурс красоты. Мы с 26 марта безвылазно сидим в судах (и вот продолжаем сидеть, хотя все давно забыли про март вообще) и пытаемся защитить людей, схваченных на улицах 26 марта. Один из первых осужденных — Юрий Кулий — на днях вышел, отсидев свой срок. И тогда же отправился в тюрьму очередной осужденный, Дмитрий Крепкин, полтора года получил парень. Полторы тысячи человек прошли через суды с марта. Людей, которые не собирались бороться за власть, никого не трогали, наивно полагая, что они имеют право выйти на улицу и высказать своё мнение. А некоторые так и вовсе шли по своим делам или вышли из кафе на улицу покурить. Какие здесь могут быть достижения? Что мы их всех успешно защитили? Так это не Швеция, это Тверской суд Москвы.

— Какой международный опыт вы бы внедрили в России?

— Трудно говорить о применении чужого опыта в такой сложной стране, как наша. Мне кажется, что вот уж где главный опыт, так это у нас.

— Есть ли связь между нашей ментальностью и тем, что в стране так много обвинительных приговоров и тюремного населения? Не случайно же у нас есть поговорка — «от сумы и тюрьмы не зарекайся»...

— Мне очень нравится, на самом деле, наша ментальность. И не надо думать, что где-то есть другой волшебный народ, лучше нашего. И я — народ, и вы — народ, и вместе мы — народ. Далеко не всегда и не везде народ ощущает себя гражданами, да и не обязательно это, мне кажется, ощущать ежесекундно. Да, Россия — страна тюремной культуры, где без тюрьмы и ссылки нет ни одной большой биографии. Это культура, часть нашей культуры. В отличие от Австралии, например, изначально заселенной каторжниками — там этой культуры не осталось. Да, сажают у нас много, да, это надо менять, конечно, менять систему наказаний нужно обязательно, но это не ментальность, это реформы. Стране нужны реформы. Мало кто из здравомыслящих людей с этим спорит. И прежде всего нужна коренная пенитенциарная реформа.

—  При каких условиях вы готовы вернуться в Россию?

— Ну кто я такая, чтобы ставить условия? Я вернусь, как только подготовлю себе все условия для безопасности. Прежде всего юридические, конечно. Я понимаю: захотят посадить — посадят по-любому, эти риски есть всегда, но всё же сначала я выработаю судебную позицию.

* Организация признана иностранным агентом на территории России. Организация ликвидирована. 
Автор: Беседовала Лина Вискушенко