Инициатива Лаврова – сила или право
В интервью венесуэльскому телевидению министр иностранных дел России Сергей Лавров сказал: «Учитывая, что попытки … вольных трактовок принципа невмешательства проявляются с регулярной периодичностью, в том числе и в контексте сирийского кризиса, мы хотим обсудить со всеми странами-членами возможность принятия декларации, которая четко подтвердила бы принцип невмешательства во внутренние дела государства». И далее он пояснил, что в мире необходимо закрепить принцип, который действует в Африке и Латинской Америке, и согласно которому страны, в которых переход власти осуществлен не конституционным путем, а посредством государственного переворота, перестают быть нормальными членами международного сообщества.
В этих словах министра – ключ к пониманию разногласий на международной сцене между РФ и многими западными странами, поскольку в наше время идет активная борьба за различное понимание государственного суверенитета и возможности вмешательства во внутренние дела.
Обычно дело представляют так, что Россия, Китай и другие близкие им по духу страны отстаивают устаревшую консервативную версию суверенитета. А Запад – продвигает понятие гуманитарного права, которое выше концепции суверенности и невмешательства. Мол, после Руанды в 1994 году, когда мир беспомощно наблюдал геноцид тутси, был извлечен урок и теперь обязанность мирового сообщества – не допускать ничего подобного, активно вмешиваясь во внутриполитические противостояния в случае угрозы массовых убийств или серьезного нарушения прав человека.
Но при внимательном наблюдении очевидно, что все гораздо сложнее. И Россия и Китай могут принимать односторонние действия, например, в Крыму или на Парасельских островах, и западные страны вмешиваются далеко не везде и не всегда. В принципе, государственный суверенитет основывается на силе той или иной страны. Только возможность сопротивляться служит критерием и основанием суверенности. В бывшей Югославии вмешались, а в Чечне – никому и в голову такая мысль не приходила. Точно так же можно сравнить Кувейт 1990-1991 и Украину 2014-2015.
В связи с этим важно понять – насколько бессмысленны апелляции к «международному праву», которые часто можно услышать. Международное право – это не совокупность неких правил и норм, устанавливающих «что» делать, оно говорит о том, «как» делать. Международное право, например, не запрещает войн как способа разрешения конфликтов, но оно трактует вопросы межгосударственных отношений во время вооруженных конфликтов – кто чьи интересы представляет и как. Инциденты наподобие косовского ярко показывают всю условность апелляций по поводу и без повода к «международному праву».
В основе любой внешней политики лежит выгода того или иного государства, защита его интересов. И международное право трактуется сугубо из этих базовых устремлений – потому США, например, не признают юрисдикции Международного суда ООН, и не являются подписантами многих межгосударственных конвенций.
Но помимо политических реалий и правовых соглашений существует еще и идеология. И вот последняя часто затуманивает глаза. Та реальность, которая существует в Западной Европе или Северной Америке, без критического осмысления переносится на другие части света. Например, на днях журналистка пишет в ведущей американской газете относительно легитимности президента Сирии Асада – «но его же никто не выбирал! Как можно говорить о его легитимности!?» Она даже не задумывается, что такого верного союзника США, как король Саудовской Аравии (да и любого из монархов Залива), тоже никто не избирал, но его легитимность никто не ставит под сомнение.
Или, говоря о действиях России в Крыму, на Западе часто восклицают – «это нарушает принципы, действовавшие семьдесят лет в послевоенной Европе!», но при этом с легкостью отрицают те же самые принципы во имя «гуманитарного права», не усматривая в этом никакого противоречия. Можно вспомнить и пример, приводившийся ранее Путиным – различное отношение к свержению президентов Йемена и Украины. В первом случае это недопустимое смещение законного лидера, во втором – оправданное следствие народного восстания.
«Гуманитарное право» потому и называют «гуманитарным», поскольку у него не существует четких критериев. Оно априори считается универсальным и применяется ad hoc. Например, Ангела Меркель в одностороннем порядке объявляет о том, что Германия более не связана действием Дублинского соглашения, причем безо всякой предварительной проработки вопроса. Но гуманитарное право имеет одну важную особенность – оно всегда опирается на сформированное определенным образом общественное мнение. Это вот одобрение и является основным критерием успешности «гуманитарных интервенций». И благодаря этому закрываются глаза на вышеотмеченные противоречия – односторонняя и не правовая инициатива Меркель была восторженно поддержана.
Настоящая проблема России в этом случае – неблагоприятное по отношению к ее действиям общественное мнение, неумение или невозможность на него влиять. Можно уже сегодня предположить, что из идеи Лаврова ничего не выйдет – по этой самой причине. И сам министр упомянул о данной инициативе, скорее, в пиаровских целях, дабы лишний раз обозначить позицию России.
Можно ставить на голосование в ООН предложение не признавать режимы, пришедшие в результате переворотов, но это не изменит реал-политик, не изменит сложившихся симпатий-антипатий. Да и многие нынешние политические режимы являются наследниками разного рода и революций, и от своего «славного» прошлого отрекаться не собираются. Пусть в Африканском союзе – на что ссылался Лавров – есть правило не признавать государственные перевороты. Тем не менее, они происходят, и небезуспешно – например, на Мадагаскаре – и, несмотря на бойкот новых властей, они находились у власти столько времени, сколько сочли нужным. Точно также и в Гондурасе сместили президента и никакие санкции его не вернули.
Повторим – никакие декларации и провозглашенные принципы действовать не будут, как только та или иная сила сочтет, что они нарушают ее интересы, и она будет уверена, что сможет преодолеть противодействие себе. Недаром император Александр III говорил про двух союзников своей страны – армию и флот.
Максим Артемьев специально для «Актуальных комментариев»
