Иран либерализуется

Новый президент Ирана Масуд Пезешкиан может заложить основу для формирования более умеренного исламистского режима в стране. Об этом в статье для американского журнала Foreign Affairs пишут антрополог Наргес Баджоли и профессор международных отношений в Школе перспективных международных исследований Университета Джона Хопкинса Вали Наср. По их словам, даже если перемены в политике страны не будут радикальными, они все равно будут иметь большое значение.

Иран находится в зените своего международного влияния. «Страна и сеть ее союзных военизированных формирований вызывают на Ближнем Востоке страх и уважение. Жесткая оппозиция Тегерана Израилю завоевывает ему политическую поддержку во всем регионе. Ядерная программа правительства находится на самой масштабной стадии, а государство создает альянсы с Китаем и Россией, чтобы противостоять Западу. Эти успехи, однако, резко контрастируют с отчаянием, которое испытывают многие иранцы. Экономика страны буксует, страдая от американских санкций, грубой бесхозяйственности, растущей коррупции и неравенства. Населению все больше надоедает консервативное, клерикальное руководство. Такое недовольство объясняет, почему инцидент 2022 года, когда молодая женщина по имени Махса Амини погибла от рук полиции нравов, будучи арестованной за то, что не носила хиджаб должным образом, вызвал массовые протесты и почему эти демонстрации оказалось трудно подавить. Протесты проходили по всей стране несколько месяцев подряд, пока, наконец, Тегеран не положил им конец, применив насилие. Тем не менее, люди продолжают бунтовать и в меньших масштабах. Например, так много женщин нарушают требование страны носить хиджаб, что государству стало почти невозможно обеспечить соблюдение этого правила».

У Пезешкиана есть возможность сформировать более умеренный исламистский режим. «Будущие историки, возможно, отметят выборы 2024 года в Иране как момент, когда Исламская Республика решительно изменилась — не потому, что Пезешкиан будет проводить радикальные реформы, а потому, что у него есть возможность сформировать более умеренный исламистский режим. Отойдя от радикальных реформ и революционного идеализма, Пезешкиан может показать, что в Иране есть место для правящей коалиции, состоящей из умеренных реформаторов и умеренных консерваторов (в отличие от консерваторов жесткой линии), которая опирается на прагматичное управление. В своей предвыборной кампании Пезешкиан сосредоточился на небольших социальных и экономических реформах, направленных на улучшение повседневной жизни людей — большинство из них вполне достижимы. Его стремление к возобновлению дипломатии с Соединенными Штатами будет труднее провести в жизнь, но он может убедить Хаменеи поддержать переговоры и, возможно, даже одобрить какое-то ядерное соглашение. Другими словами, он может вывести Иран за рамки идеологических битв, которые определяли его послереволюционную историю».

Пезешкиан смог объединить иранцев с разными идеологическими убеждениями. Лидер реформистов Азар Мансури — ветеран диссидентства и первая женщина, возглавившая национальную политическую организацию, — успешно провела кампании по бойкоту президентских выборов 2021 года и парламентских выборов 2023 года и угрожала бойкотировать выборы и 2024 года. Однако она призвала людей голосовать за Пезешкиана. В то же время Пезешкиан завоевал популярность среди некоторых консерваторов, пообещав хранить верность Хаменеи и не пытаться изменить фундаментальную сущность Исламской Республики. Вместо этого, по его словам, его цель — просто сделать повседневную жизнь иранцев лучше за счет снижения инфляции, улучшения управления, облегчения доступа в Интернет и отказа от жестких требований к одежде женщин. Он подчеркнул, что прагматизм — это и религиозная добродетель, и политическая необходимость«.

Изменить внешнюю политику Ирана будет сложно. «Международные отношения в значительной степени являются сферой деятельности верховного лидера и КСИР. Пезешкиан, конечно, не сможет распутать гордиев узел, которым является ядерная политика Ирана и связи с Китаем и Россией. Но это не значит, что он не сможет повлиять на внешнюю политику, особенно когда речь идет о ядерной дипломатии. Несмотря на то, что Хаменеи одобрил расширение иранской ядерной программы, он не против переговоров о ее масштабах при условии, что они позволят снизить санкционное давление на Иран. Сделка, которая положит конец ядерной программе Ирана, возможно, и не состоится, но прагматичное соглашение, предусматривающее введение поддающихся проверке ограничений на программу в обмен на существенное ослабление санкций, вполне можно себе представить».

Даже нерадикальные перемены могут иметь последствия. «Поддержка верховного лидера Ирана Хаменеи служит напоминанием о том, что Пезешкиан — креатура Исламской Республики. Он не будет перечить верховному лидеру, и его заявленная цель — создание стабильного политического центра. Поэтому вполне понятно, почему многие иранцы по-прежнему скептически относятся к Пезешкиану и его программе. Но перемены, даже если они не радикальны, все равно могут иметь большое значение. Они могут сделать страну более функциональной, более процветающей и более мирной».