Статья
2382
7 сентября 2012 21:46
День солидарности журналистов
Восьмого сентября отмечается традиционный Международный день солидарности журналистов. Эта дата выбрана в память о чешском журналисте Юлиусе Фучике, казненном гитлеровцами 8 сентября 1943 года. Книгу «Репортаж с петлей на шее», написанную Фучиком в тюрьме, со временем перевели на 70 языков.
Международный день солидарности сотрудников СМИ был учрежден в 1958 году в Бухаресте, на 4 конгрессе Международной организации журналистов.
Это старейшая и наиболее крупная международная журналистская организация в мире. Она объединяет более 420 тысяч профессионалов СМИ. Вместе с другими демократическими организациями МОЖ борется за универсальные ценности гуманизма, соблюдение норм международного права, уважение к таким институтам мирового сообщества, как ООН, за упрочение нового международного информационного порядка.
По изначальному замыслу, 8 сентября журналисты всех стран и изданий должны демонстрировать миру свою сплоченность, особенно в деле защиты своих прав.
В этот день во всем мире проходят конференции, съезды, на которые собираются журналисты из разных стран. На этих конференциях они не только делятся своим опытом, но и получают награды за свой порой весьма опасный труд. Так, например, вручение Пулитцеровской премии - самой престижной премии журналистов в Америке - происходит почти всегда 8 сентября.
Сегодня традиционная журналистская профессия находится в состоянии трансформации, появляются новые информационные технологии. Однако, понятие «журналистская солидарность» остается актуальным даже больше, чем когда-либо. Объединяться действительно есть против чего. Ситуация со свободой слова в мире по-прежнему обстоит не лучшим образом.
«Закручивание гаек стало лейтмотивом 2011 года, - отмечают в своем последнем докладе “Репортеры без границ”. - Никогда еще свобода информации не была так тесно связана с демократией. Никогда еще журналисты своей работой так не раздражали врагов свободы».
По подсчетам организации, за прошлый год было совершено более 30 убийств сотрудников СМИ, связанных с их профессиональной деятельностью. Еще 152 журналиста находятся в тюрьмах.
На основе данных о несчастьях и трудностях пишущей и снимающей братии в разных странах, «Репортеры» составляют список наиболее и наименее «благополучных» для журналистов мест.
На вершине рейтинга уже много лет пребывают Финляндия и Норвегия. Не меняются и те, кто остается в конце списка. «Нет ничего удивительного в том, что три последние строки вновь занимают Эритрея, Туркмения и Северная Корея», - гласит отчет. Чуть выше расположились Сирия, Иран и Китай - страны, которые «потеряли связь с реальностью».
Россия расположилась на 142-м месте из 179, обогнав по степени «закрученности гаек» Уганду, Бангладеш, Нигерию и Эфиопию.
Чуть лучше обстоят дела в нашей стране со свободой слова в Интернете.
В список «врагов Интернета», составленный «Репортерами без границ», Россия не попала. Там оказались Бахрейн, Белоруссия, Бирма, Китай, Куба, Иран, КНДР, Саудовская Аравия, Сирия, Туркменистан, Узбекистан и Вьетнам.
Наша же страна числится в списке стран, которым пока необходимо «наблюдение» международных правозащитников.
Однако, сами журналисты, опрошенные «Актуальными комментариями», в солидарность внутри своей профессии не верят.
Политолог, журналист Михаил Леонтьев сказал: «Я не понимаю, что такое солидарность журналистов, когда речь идет о политической журналистике.
«Есть какие-то человеческие, этические качества, они никак профессионально не диверсифицируются. А с профессиональной точки зрения журналистика не может быть солидарной профессией, поскольку журналисты, придерживаясь разных взглядов, позиций, ориентаций, обязательств, корпоративной, национальной, религиозной принадлежности и т.д., вынуждены или склонны их выражать».
«Не было никакой солидарности и во времена холодной войны. Солидарность журналистов одного лагеря с журналистами из другого была чревата немедленным увольнением с работы. После чего они переставали быть журналистами и не могли быть солидарными как журналисты. Никакой солидарности не было никогда».
Журналист, теле- и радиоведущий, публицист, общественный деятель Владимир Соловьев заявил, что ничего не слышал о солидарности журналистов.
Он отметил, что нигде не видел «столько ненависти, зависти, злобы и подлости», как среди журналистов. Ведущий добавил: «Поэтому для меня это какой-то фантастический праздник. Примерно как день рождения Дарта Вейдера из "Звездных войн". Даже удивительно, что, оказывается, еще и журналистская солидарность есть».
«Журналисты разделены сейчас на противоборствующие политические, финансовые и прочие группировки. Так что все в нашем хозяйстве есть – солидарности нет», - отмечает он.
По его словам, «очень многие журналисты находятся в ситуации, которая напоминает классические интриги в советское время в Союзе писателей». «Раз Евтушенко против колхозов, тогда я точно – «за». Неважно, какая точка зрения, важно быть против кого-нибудь», - заключает Соловьев.
Владимир Мамонтов, бывший президент издательства «Известия» и один из экс-руководителей редакции «Комсомольской правды» считает разговоры о командном духе журналистов пережитком советской эпохи.
«Но тогда под словом "солидарность" подразумевалась такая вещь: мы с поляками, чехами и другими соцстранами солидарны, мы ведем с ними борьбу за светлое будущее, а у других была несколько иная солидарность», - пояснил Мамонтов. И настоящей профессиональной солидарностью, по его мнению, это также являться не могло.
По словам эксперта, сегодня журналисты объединиться в прочную команду готовы только с теми, с кем лично знакомы и чье творчество им импонирует. «Скажу откровенно, что быть солидарным с тем, кого я профессионально и по-человечески не слишком уважаю, мне будет трудно. Но и я не потребую такой солидарности от человека, которому трудно это по отношению ко мне».
Журналистское сообщество лучше именовать не содружеством, а совражеством, полагает лауреат премии «Золотое перо России» Леонид Радзиховский.
«Я не припомню, чтобы если какие-то проблемы были у журналистов, допустим, националистического лагеря, журналисты из демократического лагеря их защищали, - отметил он в интервью “Актуальным комментариям”. - Или наоборот, если какие-то проблемы были у журналистов из либерально-демократического лагеря, не припомню, чтобы журналисты из националистического лагеря их защищали».
«Форма существования журналистов – это обливание помоями друг друга, - утверждает эксперт. - Чуть ли не половина их всех занята склокой друг с другом, более или менее ехидными наездами друг на друга, иногда прямыми оскорблениями друг друга, площадной бранью». «Журналисты – это барабанщики. Это те, кто вещают на разных идеологических платформах, а часто их и формируют. Естественно, как носители полярных идеологий они борются друг с другом», - пояснил Радзиховский.
По его словам, солидарности быть не может, если речь идет о солдатах воюющих армий, может быть разве что братание. Но братание не приветствуется командованием.
Комментарии экспертов
У журналистов достаточно силен корпоративный дух. Есть несколько тем, которые подавляющее число журналистов объединяют: борьба с цензурой, защита прав журналистов, в том числе защита их безопасности, и, естественно, защита других профессиональных прав. Это реальные вещи, которые сплачивают журналистское сообщество.
Известно, что журналисты слишком склонны вещать о своих проблемах, что вполне естественно, но иногда это производит немного комичное впечатление.
Если читать СМИ, то у людей возникает впечатление, что профессия журналиста чуть ли не более опасна, чем каскадера, пожарного или испытателя самолетов, что, конечно, неправда. На самом деле, физически профессия журналиста намного более безопасна.
Есть и то, что журналистов разъединяет и делает смертельными врагами: и идеологическими, и часто личными. Дело в том, что журналисты представляют и формируют все идеологические разногласия, которые происходят. В журналистском сообществе они представлены гипертрофированно. Поэтому журналисты - это такое совражество. И я не припомню, чтобы если какие-то проблемы были у журналистов, допустим, националистического лагеря, журналисты из демократического лагеря их защищали. Или наоборот, если какие-то проблемы были у журналистов из либерально-демократического лагеря, не припомню, чтобы журналисты из националистического лагеря их защищали.
Вообще же форма существования журналистов – это обливание помоями друг друга. Потому что чуть ли не половина занята склокой друг с другом, более или менее ехидными наездами, иногда прямыми оскорблениями друг друга, площадной бранью и т.д. Это связано не столько со склочным характером журналистов, хотя журналистика вообще предполагает такие черты характера, как ехидство, сарказм, раздражительность, злобность. Человеку, у которого таких черт характера нет, вообще в журналистике делать особенно нечего. Но это связано не только с такими чертами характера, это имеет и объективную причину. Потому что журналисты – это барабанщики. Это те, кто вещают на разных идеологических платформах, а часто их и формируют. Естественно, как носители полярных идеологий они борются друг с другом.
Частенько недостаточно честно борются, потому что сплошь и рядом мы видим, как по-приятельски сидят люди, пьют чай или коньяк, хотя только что в телеэфире буквально в волосы друг другу вцеплялись и по полу катались, обвиняли во всех смертных грехах, а потом дружески общаются. Это тоже не какой-то особый цинизм, это тоже знак профессии. Поэтому в журналистике есть и притяжение, и отталкивание. В обычное время и в здоровом обществе все-таки силы притяжения больше, чем силы отталкивания. А в больном обществе, в котором идет перманентная идеологическая война, холодная гражданская война, в нем, конечно, сильнее силы отталкивания.
Но тем не менее даже в таких условиях, в каких-то исключительных случаях иногда журналистское сообщество все-таки способно объединяться и хотя бы формально выражать сочувствие кому-то из коллег, которого избили. Кашину, например.
Международная солидарность журналистов – это то же самое, что национальная солидарность. Есть общие требования. Журналист - он как парламентер. Можно сказать: «Не стреляйте в журналиста – он информирует как умеет». Речь идет о «горячих точках», о военных репортажах и т.д. Конечно, когда убивают какого-нибудь журналиста в «горячих точках», то все журналистское сообщество во всем мире выражает протесты и т.д. Насколько глубоко это цепляет разных журналистов, сказать трудно, но тем не менее все считают своим долгом, если к ним обращаются, подписать какую-нибудь акцию.
В остальном же никакой солидарности нет. Главный объект борьбы государственных журналистов России – это американские журналисты, которые нападают на Путина, говорят, что у нас нет свободы слова, демократии и т.д. Для государственных СМИ в России борьба с американскими журналистами – это один из источников существования. Поэтому «холодная война» между журналистами, скажем, российскими и американскими, продолжается. Для наших это явление более значимо, потому что американцы для них главный объект изливания эмоций. А американцам есть, кого ругать кроме России. У них охват пошире. Америка как-никак мировой жандарм.
А мы по-прежнему сосредоточены на Америке, и весь наш «священный гнев» изливается в сторону Америки. Тут ни о какой солидарности журналистов говорить не приходится. Какая может быть солидарность, если по большому счету речь идет о солдатах воюющих армий. Братание разве что. Но братание не приветствуется командованием.
Я не понимаю, что такое солидарность журналистов, когда речь идет о политической журналистике. Есть какие-то человеческие, этические качества, они никак профессионально не диверсифицируются. А с профессиональной точки зрения журналистика не может быть солидарной профессией, поскольку журналисты, придерживаясь разных взглядов, позиций, ориентаций, обязательств, корпоративной, национальной, религиозной принадлежности и т.д., вынуждены или склонны их выражать. Какая здесь может быть солидарность? Это все равно что день солидарности политиков. Давайте сделаем солидарность Гитлера с Голдой Меир. Это одна из идиотских политкорректных химер – солидарность журналистов.
Не было никакой солидарности и во времена холодной войны. Солидарность журналистов одного лагеря с журналистами из другого была чревата немедленным увольнением с работы. После чего они переставали быть журналистами и не могли быть солидарными как журналисты. Никакой солидарности не было никогда.
Это не отменяет человеческую взаимопомощь на уровне помощи человеку, попавшему в какие-то критические обстоятельства. Но никакой профессиональной солидарности здесь нет. Может быть профессиональная солидарность авиадиспетчеров, которые борются за то, чтобы, например, не пренебрегали ни безопасностью полетов, ни их зарплатой. Может быть профессиональная солидарность парикмахеров, потому что у парикмахеров нет в целом разницы по политическим взглядам и убеждениям, хотя могут быть разные эстетические вкусы. Солидарности журналистов быть не может. Иначе это не журналисты.
И никто не будет проявлять солидарность для защиты Ассанджа. Я, например, вообще не считаю нужным его защищать. Я считаю, что это абсолютно дутая фигура. Если бы он действительно был проблемой для Соединенных Штатов, он давно бы «склеил ласты». ЦРУшная раскрутка. Чего его защищать? Пусть его служба собственной безопасности сама и защищает.
Журналистская солидарность существует: без крайней необходимости журналистское племя друг на друга, в общем-то, лапы не поднимает. Еще до последнего времени многие газеты и журналы, коллективы которых или редакционная политика которых находилась даже на противоположных позициях, тем не менее исходили из понятия некоторой журналистской корпоративности и солидарности. Либо поддерживали в какую-то минуту, либо по необходимости старались помалкивать. Это, разумеется, не касается принципиальных различий и отстаивания своей точки зрения.
Соблюдалась и соблюдается некоторая журналистская этика, которую с натяжкой можно назвать солидарностью. Мне кажется, что это правильно. Это не отменяет иногда и резкой полемики друг с другом. Это не отменяет политических различий в политических взглядах, но, тем не менее, до последнего времени журналист все-таки журналисту был друг, товарищ и брат. Это по отношению того, что происходит у нас в России.
С международной же солидарностью я лично не сталкивался вживую. В лицо не видел. Ничего сказать про это не могу. Могу сказать только, что билет члена Союза журналистов позволяет бесплатно проходить в некоторые музеи и культурные учреждения за рубежом. А так у меня есть только зарубежные друзья, с которыми у меня мир, дружба и журналистская солидарность. Но если это мои политические оппоненты, то я готов, например, проявить к ним чувство солидарности, если я почувствую, что они несправедливо обижены и их профессиональная деятельность находится под угрозой. Я такую солидарность проявлять готов. Не знаю, готовы ли они по отношению ко мне также поступить.
Разговоры о солидарности были распространены в советскую эпоху, когда мир делился на социалистический лагерь и противостоящий ему. Вот там действительно много говорилось о солидарности. Но под словом солидарность подразумевалась такая вещь: мы с поляками, чехами и другими соцстранами солидарны, мы ведем с вместе ними борьбу за светлое будущее, а у других была несколько иная солидарность.
Являлось ли это настоящей профессиональной солидарностью? Не думаю. Но тоже имело место. От этой солидарности тоже, к счастью, мало что осталось. Могу просто сказать, что в значительной части случаев я уважаю труд своих коллег, даже если у них иные политические взгляды. И было немало случаев, когда мы оказывали друг другу поддержку, несмотря на эти различия. Если это можно считать солидарностью, то она существует.
Но такая солидарность очень тесно замешана на взаимном человеческом уважении, на уважении к творчеству и к личности этого человека. Скажу откровенно, что быть солидарным с тем, кого я профессионально и по-человечески не слишком уважаю, мне будет трудно. Но и я не потребую такой солидарности от человека, которому трудно это по отношению ко мне.
В поддержку какого-либо персонажа, безусловно, можно собрать некую широкую журналистскую коалицию, но не всегда. По поводу Джулиана Ассанджа – мне кажется, можно собрать достаточно широкую коалицию. Я совершенно не считаю его большим молодцом за его деятельность. У меня большие вопросы к нему по правовой и этической стороне его деятельности. Но не согласен, что сейчас его преследуют. То есть Ассанджа гоняют, а Pussy Riot приветствуют, и это не совсем понятно. И Ассандж, и группа Pussy Riot представляют некоторую угрозу существующему порядку вещей.
Коалицию в защиту Ассанджа, я думаю, собрать вполне возможно. И я в нее обязательно войду, потому что мне не нравится, когда людей за это начинают ловить, сажать, преследовать. И то, что девушки из Pussy Riot в тюрьме сидят, не особо нравится. Я понимаю, что по суду им это положено, но на самом деле это означает, что не были использованы предварительные и гораздо более действенные средства для какого-то общественного воздействия.
Ничего не слышал о солидарности журналистов. Пожалуй, столько ненависти, зависти, злобы и подлости, сколько внутри этого цеха, я не видел, работая в других направлениях. Я занимаюсь бизнесом, преподаю в университете. И в школе я когда-то работал учителем. Поэтому для меня это какой-то фантастический праздник. Примерно как день рождения Дарта Вейдера из «Звездных войн». Даже удивительно, что, оказывается, еще и журналистская солидарность есть.
В последнее время не очень понятно, кого считать журналистом. Каждый второй считает себя журналистом. Журналистов много, а солидарности точно мало. Журналисты разделены сейчас на противоборствующие политические, финансовые и прочие группировки. Так что все в нашем хозяйстве есть – солидарности нет.
Не могу сказать, что это было всегда. И я сомневаюсь, что журналисты могут создать коалицию в поддержку, например, Ассанджа. Хоть раз было такое, чтобы все журналисты представили консолидированную точку зрения? Все настолько разделено в современном мире. У нас очень многие журналисты находятся в ситуации, которая напоминает классические интриги в советское время в Союзе писателей. Раз Евтушенко против колхозов, тогда я точно – «за». Неважно, какая точка зрения, важно быть против кого-нибудь.
20 июня 2024
Анонс
Внесение изменений в налоговое законодательство
20 июня Госдума в первом чтении рассмотрит
законопроект об изменении системы налогообложения.
30 августа 2023
Новости
Зеленский загоняет себя в электоральный цугцванг
Западные страны не заинтересованы в усилении
президента Украины В.Зеленского, поэтому будут оказывать на него давление в проведении президентских выборов, отмечают политологи, авторы стрима ВЧК Алексей Чеснаков и Михаил Карягин. Во время стрима 29 августа они также обсудили ряд других политических инфоповодов.
КомментарийКомментарий
философАркадий Недель
философАркадий Недель
