Статья
2689 16 февраля 2016 10:28

«Оскар» белого человека

Нынешняя церемония награждения премией «Оскар» нашумела задолго до того времени, когда обычно о ней начинают говорить, – в силу того, что ряд черных (и примкнувших к ним белых) актеров и актрис призвали бойкотировать ее, указывая, что в числе номинантов премии уже второй год подряд нет ни одного чернокожего артиста. Тема эта внезапно сделалась популярной и у нас в рамках нашего всероссийского спорта под названием «борьба с толерастией», так что теперь, когда страсти подулеглись, стоит ретроспективно обсудить звучавшую во всей этой полемике аргументацию.

Аргументация эта, как правило, распадается на три группы, хотя и связанные между собой, но в целом весьма различные. Первый список аргументов можно условно назвать непосредственно «аргументами против толерантности». Оперирующие ими люди утверждают, что социальные меньшинства (в данном случае черное меньшинство) желают получать бонусы и дивиденды не за счет таланта или упорного труда, а лишь с помощью удобной политической конъюнктуры. С этой точки зрения отсутствие в списке оскаровских номинантов черных людей говорит лишь о том, что черные люди и не заслужили номинаций, а, тем не менее, очень хотят: вот они и подняли шум, требуя «пропорционального представительства» (концепт, с ранних постсоветских времен у нас имеющий негативные коннотации) в том, в чем их вклад непропорционально мал.

Говорить так – значит, для начала, проявлять непохвальную наивность: голливудский кинематограф настолько большая индустрия (Терри Иглтон именует ее «голливудским ВПК»), что полагать, будто в нем что-то глобально решает чей-то личный талант, – значит, не понимать принципы действия крупных корпораций. В рамках профессиональных сообществ, вероятно, талант значит многое; но в рамках целой индустрии тренды и идеологию определяет что угодно, но только не художественный талант. Историй о том, как крупные таланты, не вписавшись в голливудские тренды, оказывались маргинализованы и выброшены на обочину, слишком много, чтобы этого не понимать, – достаточно сказать, что женщины после сорока там теряют работу регулярно, не теряя при этом, как нетрудно догадаться, ни крупицы таланта, – просто потому, что среднему зрителю голливудских фильмов приятнее смотреть «на молоденьких».

Таким образом, в случае с «Оскаром» речь идет не о том, кто что из «талантливых людей» снял, а о том, что заказало и оплатило социальное большинство, наняв для исполнения своего заказа, разумеется, талантливых людей. Тут, правда, надо отдавать себе отчет в том, что в социальных науках под понятием «большинство» имеется в виду большинство не арифметическое (как полагают далекие от этой сферы люди), а большинство тех, кто имеет доступ к экономическим, законодательным и идеологическим рычагам; то есть, это большинство не статистическое, а властное, транслирующее свои нормы через каналы распространения, предоставляемые поп-культурой и средствами массовой информации, под видом норм универсальных (мы об этом поговорим ниже). Подобная ситуация приводит к хорошо заметному перекосу: в публичной сфере доминируют образы и проблематики, характерные для одной лишь социальной страты – условно именуемой «белыми гетеросексуальными мужчинами», – при том, что все остальные проблематики так или иначе игнорируются.

То есть, отсутствие среди номинантов черных людей означает не то, что черные люди менее талантливы, – а лишь то, что политическая и социальная повестка, интересная черным людям, здесь просто-напросто не представлена. В ряде случаев невозможно снять фильм, репрезентирующий определенную социальную группу, не пригласив для работы над ним членов этой группы. Нельзя снять фильм о проблемах женщин или подростков, не задействовав на съемочной площадке женщин и подростков; отсутствие в списке номинантов женщин и подростков будет означать лишь одно – что проблем женщин и подростков в фильмах, претендующих на премии, нет. Здесь даже можно не доходить до разговоров о том, талантливы женщины или подростки или нет, – очевидно, что в любом случае они никак не представлены. С черными людьми все то же самое.

Между тем, огромное число зрителей голливудских фильмов составляют люди, не включенные в страту белых гетеросексуальных мужчин (и отчасти женщин); таким образом, существенной части зрительской массы практически насильно предложено любоваться вещами, с которыми они не чувствуют непосредственного социального контакта. Эта ситуация еще с грехом пополам приемлема в ситуации развлекательного кино (да и то не особо) – но «Оскар» претендует на то, чтобы считаться серьезной премией, представляющей весь культурный спектр. Серьезной премией, которая игнорирует огромное число существующих в мире проблематик, быть нельзя. Все, точка.

Таким образом, речь тут идет не о «пропорциональном представительстве» и не о каких-либо бонусах или гандикапах, – а о репрезентации всего многообразия, всей сложности, всей изощренной дифференцированности окружающего мира – репрезентации, которая невозможна без многообразия и дифференцированности репрезентирующих.

Следующая группа аргументов содержит высказывания универсалистского толка: оперирующие ими люди утверждают, что на свете есть несколько базовых сюжетов, общих для всех людей вне зависимости от цвета кожи, сексуальной ориентации и социального положения. Любовь, красота, семья, дети, патриотизм, – это все категории общие, универсальные, и совершенно неважно, кто их будет репрезентировать, – ведь каждый сможет, при известной доле сочувствия, увидеть в описаниях этих чувств близкую проблематику.

Это, конечно, чистый вздор и очень нечистая демагогия. Любовь как чувство, как эмоция, как аффект, как химическая реакция, наконец, – разумеется, свойственна всем. А вот социальное содержание этого понятия для всех страт разное. Если бы это было не так – никто не покупал бы глянцевые журналы типа «Каравана историй», в которых – и это хорошо известно – читатели и читательницы ищут историй про «любовь богатых людей», «любовь не как у всех». Тот же механизм ответственен за популярность бесконечного множества историй о любви великих людей, которые ведь тоже любят не так, как все, не так, как обычные люди, любят гениально, возвышенно, глубоко – иначе какие же они великие-то? То есть, читатели глянцевых журналов ищут на их страницах рассказы о такой любви, которой у них, в силу ряда социальных и экономических условий, нет и, скорее всего, не будет; парадоксальным образом, это, как правило, те же люди, которые затем уверенно воспроизводят тезис об «универсальности любви». И понятно, почему: этот тезис говорит им, что они тоже не чужды небожителей, хотя бы в мечтаниях, что, будь у них много денег, – у них тоже была бы такая любовь.

Теодор Розак, американский профессор, придумавший понятие «контркультура», в свое время в 1969 году, описал социальную функцию глянцевой прессы, которая, по его суждению, состоит в том, чтобы убеждать «простых читателей», что настоящая любовь возможна только среди белых богатых людей, на яхте и в дорогих очках: то есть, задача глянцевой прессы заключается в том, чтобы создать идеал любви и затем передать его в руки профессиональных операторов для последующей манипуляции. Розак писал это как критику технократического общества; но его мысль обладает потенциалом к обобщению: любовь, для которой придуман эталон, становится тиражируемой и нормируется в соответствии со вкусами выгодополучателей, которыми в западноевропейском мире до сих пор являются белые гетеросексуальные мужчины (чтобы в этом убедиться, достаточно поглядеть расовый, гендерный и возрастной состав американской киноакадемии). Таким образом, тот универсалистский идеал «любви, которая свойственна всем» насаждается к вящей выгоде весьма определенной социальной страты, и поэтому любой универсалистский аргумент в этом вопросе – это всегда аргумент, ангажированный в пользу социального большинства и удобного ему status quo: мол, неважно, кто изображает универсальные чувства, а потому пусть их изображают те, кто этим давно занят, – то есть, белые гетеросексуальные мужчины и женщины. Попросту говоря, безразлично, какого ты цвета, – до тех пор, пока ты белый.

Что происходит тогда, когда «цветом по умолчанию» внезапно делается цвет «не белый», – можно поглядеть на примере премии «Хьюго» – одной из самых престижных премий в области фантастики, в которой, как это свойственно поп-культуре в целом, очень долго царили нормы доминирующего в идеологическом поле сообщества, – а именно сообщества белых гетеросексуальных мужчин. Однако со временем фантастика делалась все более рефлексивной, все более социально чуткой, все более ориентированной на социальный комментарий (что вообще-то всегда считалось одной из самых сильных сторон этого жанра), – и в один прекрасный день белые гетеросексуальные мужчины (и часть женщин) очнулись и увидели, что вместо их любимых боевых роботов и бластеров, вместо мускулистого капитана звездолета и его нежной подруги-штурмана в фантастике внезапно появились какие-то проблемы, какие-то утопические идеалы, какая-то социальная критика, какой-то гендер и какая-то толерантность. Причем произошло это вполне демократическим путем – так просто захотело большинство. То самое большинство, к воле которого в других ситуациях белые гетеросексуальные мужчины любят апеллировать.

Что же они, смирились перед волей большинства? Как бы не так. Они создали парочку реваншистского толка объединений, Sad Puppies и Rabid Puppies, через которые стали лоббировать «своих» авторов и «свою» идеологию; дело кончилось демаршем и обструкцией на прошлогодней церемонии голосования, приведшими к тому, что целый ряд номинаций был забит только авторами, аффилированными со «щеночками», так что призы в ряде категорий не были вручены в итоге никому. Так внезапно прогорел идеал «естественного пути развития» ситуации, к которому тоже очень любят апеллировать сторонники status quo: мол, не нужно политизации вопросов неравенства, оно все само со временем решится, а пока пусть все будет так, как есть. Оказалось, что когда «все как есть» делается не в пользу интересов белых гетеросексуальных мужчин, – они сразу политизируют свою повестку и лезут на баррикады.

Наконец, аргумент третьей группы так или иначе восходит к левому дискурсу и звучит примерно так: почему это вы боретесь за права богатых голливудских актеров (так как претензия эта универсальна, сюда по вкусу можно подставить феминисток, геев и любую иную социально активную остракизированную группу), при этом игнорируя проблемы простых людей? Где же ваши социальные требования, где ваше сочувствие борьбе пролетариата etc.?

Оставляя в стороне этическую составляющую ситуации, в которой за народ начинают ратовать представители среднего класса, более-менее материально защищенные и работающие на работах, так или иначе обслуживающих нынешний постфордистский капитализм, – стоит поглядеть на содержательную сторону этого аргумента: а она небезупречна даже с точки зрения сторонника левой идеи. Задолго до того, как человек детерминируется экономическими условиями, он детерминируется гендером, цветом кожи, этничностью и/или национальностью (в их бытовой социокультурной интерпретации). Строго говоря, гендером он начинает детерминироваться с самых первых дней, когда взволнованные мамы обряжают мальчиков в голубое, а девочек – в розовое (и этим запускают механизм, который Джудит Батлер именует «перформативностью гендера», то есть, такую стратегию поведения, в которой «мужчина» и «женщина» становятся таковыми только лишь в силу того, что ежедневно думают и говорят о себе как о «мужчине» и «женщине», – навык, очевидным образом выученный, а не природный). Цветом кожи или этничностью человек начинает детерминироваться, едва выйдя во двор с лопаткой или куклой; и так далее. Людей форматируют во множества «черные», «белые», «мальчики», «девочки», «красивые», «некрасивые» etc. история, большая культура, родители, – но в первую очередь его форматирует в эти множества поп-культура, которая, как стало понятно еще во времена Грамши, является главным инструментом проведения в жизнь доминирующих, гегемонных идеологий.

Таким образом, подойдя к возрасту, когда экономические и полицейские меры детерминирования становятся хоть как-то ощутимы на собственной шкуре, человек уже полностью сделан конформным по отношению к целому списку рамок, обусловливающих ценностные установки и поведенческие реакции, – и благодарить за это ему в первую очередь нужно поп-культуру, которая самым наглядным, самым доступным, самым инвазивным способом предписывает ему, как одеваться, как реагировать, кого считать своим, а кого чужим.

То есть, исходя из этого очевидного наблюдения, можно сделать вывод, что сейчас, в постграмшианскую эпоху, любой человек, имеющий намерение менять социальные условия существования людей, обязан в первую очередь заниматься изменением поп-культурных стереотипов. Отнюдь не для того, чтобы потрафить богатым голливудским актерам, а просто по той причине, что именно через эти стереотипы транслируются в публику, не склонную к рефлексии, все современные нормы неравенства.

И одним из главных трансляторов этих норм неравенства является Голливуд, чьи фильмы люди смотрят по всему миру и с любого возраста.

Классики марксизма ставили успех пролетарской революции в прямую зависимость от степени самосознания пролетариата; люди вроде Махайского шли в этом утверждении еще дальше, полагая, что самосознание рабочего класса вообще наиболее важный фактор в деле построения нового общества. А теперь нам предлагают забыть о таком архиважном факторе формирования самосознания, как кинематограф и его способы репрезентации, потому что это, видите ли, «проблемы богатых актеров и актрис». Так нельзя, товарищи.

С «Оскаром» в итоге все разрешилось ко всеобщему благополучию: киноакадемия обещалась обновить состав, чтобы он сделался более репрезентативен, а Крис Рок, который будет вести церемонию, сел переписывать свою речь, потому что не пошутить по поводу самого громкого за последние несколько лет скандала на открытии – значит сделать ситуацию еще более двусмысленной. Недовольными остались, разумеется, лишь представители властного большинства: Шарлотта Рэмплинг заявила о том, что данная история продемонстрировала наличие «расизма в адрес белых», и наши соцсети покрылись сочувственными публикациями ее высказывания. Заинтересованность нашего общества в подобных скандалах, – непропорционально горячая, с учетом того, что формально они нас никак не касаются, – вещь, требующая отдельного разговора, конечно; но об этом в другой раз.

Автор: Артём Рондарев специально для «Актуальных комментариев»

Другие материалы автора

____________

Читайте также:
15 марта 2024 Новости  Угроза национальной безопасности: американские эксперты о запрете TikTok TikTok угрожает национальной безопасности США, считают эксперты американских аналитических центров. По их словам, соцсеть является частью операции влияния китайского правительства, имеющей целью повлиять на политику США, однако новый законопроект о запрете этой социальной сети несет в себе определенные риски и вызывает вопросы о конституционности такого решения. 1 декабря 2023 Новости  Обвинения в манипуляциях: конфликт Маска с центрами по борьбе с дезинформацией С момента обострения ближневосточного конфликта в начале октября социальную сеть Х* стали обвинять в распространении расистского контента. Эксперт американского аналитического центра American Enterprise Institution Клэй Калверт обратил внимание на как минимум два судебных прецедента, связанных с такими обвинениями. КомментарийКомментарий После Дагестана: как беспорядки изменят информационное пространство политологМихаил Карягин
© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".